Содержание >> Первое расследование >

17. Поездка в Калязин с адвокатом Волковым В.М. 04 марта 1997 г.

Договорились с адвокатом Волковым ехать четвертого марта 1997 года в Калязинский районный суд – знакомиться с уголовным делом. Накануне поездки, вечером третьего марта мне позвонила Ольга Богуславская и сказала, что завтра до двенадцати часов дня я могу приехать в редакцию и ознакомиться с текстом её статьи. К сожалению, от предварительного ознакомления со статьей мне пришлось отказаться. Хотя, может быть, это оказалось и к лучшему: я не прикоснулся к этому тексту.
Приехали с адвокатом Волковым М.В. в Калязинский районный суд.
Прошли на второй этаж, вошли в кабинет к судье Лебедеву Людвигу Михайловичу, поздоровались. Адвокат Волков представился и положил на стол судьи свой ордер; стал разговаривать с судьей на бытовые темы, перешли к вопросу о том, кто какой институт закончил, где и кем работал. И затем Волков начал рассказывать судье Лебедеву о своей работе следователем в Генеральной прокуратуре РФ, вытащил из портфеля телефонный справочник по Генеральной прокуратуре, показывал в нем свою фамилию. Я смотрел со стороны на их разговор, и что-то мне напомнили эти действия адвоката Волкова. Как же - вспомнил!
Вспомнил, как Гоцев М.В. раздавал милиционерам возле здания Калязинского РОВД книжки в мягком переплете с текстом нового уголовного кодекса и со своей фамилией в списке разработчиков ! Адвокат Волков со своим телефонным справочником, как и тогда адвокат Гоцев М.В. с текстом нового уголовного кодекса, давал знак! Вот только кому? Судье, прокурору, обвиняемым? А может всем вместе?

ВОПРОС 17: С каким умыслом адвокат Волков В.М. знакомил судью Лебедева с телефонным справочником по Генеральной прокуратуре РФ? ГОЛОСОВАТЬ

Итак, я впервые видел судью Лебедева Л.М. Именно о нем предупреждал меня тот неизвестный милиционер, дай ему Бог здоровья, возле здания Калязинского РОВД первого июля прошлого года: именно этому судье, по его словам, мне следовало «давать отвод». За большим письменным столом сидел небольшого роста мужчина, возраст – за пятьдесят, простой крестьянской наружности, но с очень внимательными глазами, очень вежлив и слишком предупредителен, словно он не главный судья, не верховный жрец в этом городе, а услужливый секретарь при каком-то большом начальнике, к которому мы пришли на прием. У меня возникло стойкое ощущение, что простым и вежливым он прикидывается, как следователь Бородкин. Но выводы делать рано - жизнь покажет.
Перед самой поездкой в Калязин, 3 марта 1997 г. я купил за шестьсот долларов копировальный аппарат и взял его с собой в Калязин. Судья Лебедев выдал нам том уголовного дела и разрешил снимать копии с документов. Я тогда это воспринял как должное, но действовавший в то время уголовно-процессуальный кодекс не давал такого права участникам уголовного процесса. Так что этот факт разрешения судьей Лебедевым Л.М. снимать копии с материалов уголовного дела следовало расценивать как проявление доброй воли. Или чего-то еще...
Мы с адвокатом Волковым ушли в пустовавший зал судебных заседаний, и там он приступил к изучению материалов дела. Но сначала я просмотрел дело с целью найти в нем протокол наружного осмотра тела Натальи. Если читатель помнит, при ознакомлении с результатами предварительного расследования 8 января 1997 года я указал адвокату Гоцеву на расхождение в описаниях одного и того же телесного повреждения на левом виске жены, сделанных судмедэкспертом Емельяновым в протоколе наружного осмотра тела и в акте судебно-медицинского освидетельствования (8х8 см. и 3х3 см соответственно).
Протокол наружного осмотра тела в уголовном деле отсутствовал.
Я заглянул в протокол об объявлении об окончании следствия, который мы заполняли восьмого января вместе с Гоцевым М.В., и в котором они со следователем Бородкиным попросили меня расписаться два раза: в этом протоколе перед своей второй подписью я увидел приписанные рукой Гоцева слова: «Ходатайств и дополнений не имеем».

Ах, как много хороших увесистых слов есть в русском языке, позволяющих точно определить человека, который поступает так, как поступили с потерпевшим адвокат Гоцев Михаил Васильевич и следователь прокуратуры Калязинского района Бородкин Олег Владимирович. Приводить их здесь не буду – не дождутся. Некоторое время спустя, немного успокоившись, я ощутил чувство некоторого удовлетворения: у меня появилось доказательство (пока что доказательство только для себя лично) работы моего адвоката Гоцева против моих интересов потерпевшего по уголовному делу об особо тяжком преступлении. Теперь я могу с чистой совестью требовать с юридического центра «ТИАН» свою тысячу долларов! Хоть какая-то радость. Нет, конечно не "радость". Если продолжить сравнение с потерпевшими кораблекрушение, - это чувство, наверное, аналогично тому, какое они испытывают, когда находят подтверждение правильности выбранного направления движения. Это верный путь к спасению.
Понятно, что это “доказательство” нельзя предъявить в суде: я не смогу доказать, что протокол наружного осмотра тела моей жены вообще присутствовал в уголовном деле (опись бумаг, находящихся в следственном деле, была, разумеется, переписана следователем прокуратуры Бородкиным). Как я не смогу доказать и то, что данные этого протокола противоречат данным, приведенным в других документах. И, конечно же, я не смогу доказать, что я, когда ставил свою вторую подпись в протоколе объявления об окончании следствия, не видел написанных Гоцевым слов «Ходатайств и дополнений не имеем»: сам дурак – не ставь свою подпись где попало. Но для меня главным на тот момент было другое: получить подтверждение своим подозрениям относительно работы юрцентра "ТИАН" по моему делу. И я их получил. Мучительная неопределенность исчезла без следа. Теперь я знаю, как нужно себя вести с Ангеловым и Гоцевым. Мой новый копировальный аппарат работал в тот день с полной нагрузкой – я копировал подряд почти все документы из уголовного дела, не особенно вникая в суть каждого из них.
После ознакомления с материалами дела, когда мы стали собираться в обратный путь, адвокат Волков, застегивая пуговицы на своем пальто, кивнул на толстый том уголовного дела и коротко сказал: «Сплошное вранье. Здесь Малькову - сто вторая».

Справка: статья 102 УК РСФСР «Умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах…. наказывается лишением свободы на срок от восьми до пятнадцати лет или смертной казнью».

ВОПРОС 18: Почему следователь прокуратуры Калязинского района Бородкин О.В. уничтожил протокол наружного осмотра трупа? ГОЛОСОВАТЬ

ВОПРОС 19: В какую сумму может быть оценена преступным сообществом услуга следователя прокуратуры Калязинского района Бородкина О.В. по уничтожению протокола наружного осмотра трупа Гурской Н.А? ГОЛОСОВАТЬ

Из разговоров с сыном

В тот год мы с сыном общались мало – да и о чем было разговаривать? Каждый держался, как мог. Я не знал, что происходит там, в голове у взрослеющего сына. И не мог узнать. Мои родительские заботы были примитивными – одеть-обуть, накормить, заплатить за Интернет. Главное – быть рядом.
Но, приехав домой из Калязина четвертого марта, я не мог не объявить своему сыну, что сделали с уголовным делом наш адвокат - кандидат юридических наук, разработчик уголовного кодекса Гоцев Михаил Васильевич, юридическая фирма ООО «Юридический центр «ТИАН» и следователь прокуратуры Калязинского района Бородкин Олег Владимирович. Ну и, конечно же, я сообщил сыну мнение, высказанное о материалах дела нашим новым адвокатом, бывшим следователем Генеральной прокуратуры России, Волковым В.М.: «статья 102, от восьми до пятнадцати лет, или смертная казнь». Сын промолчал. На том наш разговор и закончился.

Вперед