Содержание >> Применение акта амнистии к убийце >

1. Второй разговор с адвокатом Муратовым А.И.

Итак, стояла уже поздняя-поздняя осень 1997 года, когда настала очередь следующего моего адвоката – адвоката Московской городской коллегии адвокатов Муратова Андрея Иосифовича - того самого адвоката, которого мне посоветовала журналистка Ольга Богуславская, и с которым я уже один раз разговаривал ранней весной этого же - 1997 года.
Журналистка Ольга Богуславская дала мне координаты Муратова А.И. еще в феврале месяце, но это произошло уже после того, как я договорился с адвокатом Волковым В.М. Однако тогда я встретился с адвокатом Муратовым А.И. в помещении юридической консультации МГКА №20, в которой он работал, изложил ему суть моего дела, но адвокат Муратов А.И., узнав, что я уже договорился с адвокатом Волковым, от сотрудничества отказался, на чем я и не настаивал, да и настаивать не мог.
И вот, спустя почти восемь месяцев, я позвонил ему второй раз, и мы договорились о встрече. Встретились там же - в помещении консультации №20 МГКА по адресу ул. Старая Басманная, дом 6.
Из всего этого нашего второго по счету разговора я запомнил, что адвокат Муратов А.И. достаточно твердо сказал следующие слова: «Насчет убийства я Вам ничего не гарантирую, но за причинение тяжких телесных повреждений мы их посадим. И потом, почему обвинение в причинении тяжких телесных повреждений предъявлено только одному из них? Нужно предъявлять обоим». Помню, меня очень удивили его слова о том, что «насчет убийства ничего не гарантирую»: ведь на момент этого разговора он не смотрел никакие документы, не знакомился с делом. Он прочитал, видимо, только статью Богуславской. Это его «ничего не гарантирую» следовало расценивать как прямой отказ от борьбы за обвинение в убийстве, но на каком основании? Почему адвокат Муратов так сказал? На этот вопрос я найду ответ значительно позже – когда я окончательно перестану верить своим адвокатам и мне придется самому изучить все материалы уголовного дела, а также другие документы.
А пока приведенные в моем повествовании факты позволяют сделать только предположение: до этого разговора со мной адвокат Муратов А.И. разговаривал (а как же иначе?) о моем деле с журналисткой Ольгой Богуславской, которая, если читатель помнит, написала в своей статье откровенную ложь, выгодную убийцам, а также судмедэкспертам, покрывающим убийц: она написала, что, когда речь идет об убийстве больного человека, закон безмолвствует, что в законе якобы имеется "дырка".
Каково же было содержание этого разговора между журналисткой О. Богуславской и адвокатом Муратовым А.И.? Вот бы узнать.
Мы договорились об оплате – опять все та же тысяча долларов США – и 12 января 1998 года по квитанции №13/2 я внес в кассу юридической консультации №20 МГКА пять тысяч рублей, а 23 января 1998 года по квитанции №38/3 еще одну тысячу рублей (в общей сложности в рублевом эквиваленте примерно 1000 долларов США).
Деньги - в кассу: уже прогресс! Но не гарантия, как выяснится впоследствии, «при составлении протокола». Совсем не гарантия. Увы.
Но перед этим – 9 декабря 1997 года - мы с адвокатом Муратовым А.И. нанесли визит в Московское бюро судебно-медицинской экспертизы и имели продолжительную беседу с главным судебно-медицинским экспертом Москвы Пановым Игорем Евгеньевичем. Эту встречу организовала Ольга Богуславская.

Вперед