В судебную коллегию по гражданским делам
                                                                                  Московского городского суда
                                                                                  от Гурского Н.М., проживающего по адресу:
                                                                                  123557, Москва, ...

                                          ВОЗРАЖЕНИЯ НА КАССАЦИОННУЮ ЖАЛОБУ

28 октября 1999 года в Пресненском межмуниципальном суде г. Москвы судьей Лавровой Н.В. было вынесено решение по моему исковому заявлению к ООО «Юридический центр – ТИАН» «о взыскании денежной суммы и морального вреда».
                                    С РЕШЕНИЕМ СУДА ПОЛНОСТЬЮ СОГЛАСЕН.
Заявленная ответчиком кассационная жалоба на решение суда не опровергает ни одного принципиального положения упомянутого решения, искажает факты, изложенные в материалах дела,  изобилует легко опровергаемой ложью.
                 КРАТКОЕ ОПИСАНИЕ СОБЫТИЙ, ПРЕДШЕСТВУЮЩИХ СПОРУ:
   29 июня 1996 года после автоаварии, происшедшей в Калязинском районе Тверской области, и последующих хулиганских действий жителей г. Калязина моя жена, ехавшая со мной в машине, была убита ударом кулака в левый висок, а мне были причинены тяжкие телесные повреждения.
     После похорон жены и после того, как я вышел из больницы, я обратился 18 июля 1996 года в Юридический центр «ТИАН» (далее «юрцентр») за юридической помощью для представления моих интересов на стадии следствия по уголовному делу как потерпевшего. Цель, с которой я обратился в юрцентр, прямо указана в договоре – «По поводу убийства жены – Гурской Натальи Аркадьевны – представлять интересы в прокуратуре г. Калязина».
   Юриста Гоцева М.В. мне выделил юрцентр, поскольку я никогда ранее не знал о существовании ни юрцентра, ни Гоцева М.В.
   В стенах юрцентра Гоцев М.В. представился мне адвокатом, и вручил мне свою визитную карточку  (л.д.66), в которой он адвокатом и значился. В тот же день Гоцев М.В. заполнил бланк договора между юрцентром и мной. При этом Гоцев сообщил мне, что за участие в следствии по уголовному делу юрцентр берет 4000 долларов США, а пока нужно внести аванс в размере одной тысячи долларов и 100 тысяч рублей (неденоминированных) за регистрацию договора. Эти денежные средства были переданы мной лично Гоцеву в его кабинете, после чего он вышел из кабинета и затем вернулся с ордером на участие в следствии (л.д. 65). При этом он сделал запись в договоре о получении с меня 1000 долларов США, дважды указав свое звание «адвокат». Кроме того, Гоцев сам продемонстрировал мне ордер, указав еще раз на слово «адвокат», и при этом он особо отметил, что не каждый адвокат имеет право представлять интересы потерпевших в уголовном деле на стадии следствия, а только адвокаты, состоящие в составе подобных юрцентров.
    Сотрудник юрцентра Гоцев М.В. сказал мне, что я должен внести всю оговоренную сумму (4000 долларов США) до истечения двухмесячного срока, каковой отводится на предварительное следствие по уголовному делу, что и было мною сделано – я внес всю означенную сумму  к 16 сентября 1996 года, то есть за три с лишним месяца  до окончания предварительного следствия по уголовному делу.
   Перед самым окончанием предварительного следствия по уголовному делу Гоцев М.В. сказал мне, что следствие заканчивается, и что я должен внести оплату в размере одной тысячи долларов США за подготовку юрцентра к суду, что мной и было сделано пятого января 1997 года (л.д.86). При этом Гоцев не написал мне соответствующей расписки в договоре. На мой вопрос насчет дополнительного договора и расписки за внесенные мной деньги Гоцев ответил мне, что ордер на суд выдан ему в рамках существующего договора, а на факт получения денег за участие юрцентра в суде указывает факт выдачи ордера на представление моих интересов в суде..
   При выполнении ст.200 УПК РСФСР я указал Гоцеву на существенное противоречие в материалах уголовного дела: в протоколе осмотра тела моей жены,  размеры телесного повреждения на левом виске были указаны как «8х8 см. толщиной 2 мм.», а в акте судебно-медицинской экспертизы №148 (л.д.100-104), как имеющие размеры 3х3 см. Автором обоих документов являлся один и тот же человек – местный судмедэксперт Емельянов. Графическое сопоставление указанных размеров (л.д.106) одного и того же телесного повреждения  выглядит следующим образом:

                             8 см.

                                                                                                                                                 3 см.

Л.д.105 “Со слов Емельянова следует, что удар в лицо Гурской был                      Л.д. 101 “В лобной области слева

Нанесен по лобной области слева. Размеры телесного повреждения                            располагается кровоподтек бледно-

Составляют 8 х 8 см. толщиной 2мм.”                                                                               синюшного цвета размерами 3х3 см.

    В тот момент я не знал, что нужно немедленно заявлять соответствующее ходатайство, так как ни мой «адвокат» Гоцев, ни следователь Бородкин не сообщили мне о моих правах на этой стадии следствия.
   В тот же день, при выполнении ст.200 УПК РСФСР, я задал вопрос Гоцеву о судьбе важного вещественного доказательства по уголовному делу – моей куртки со следами крови жены. Гоцев мне ответил, что экспертиза проведена, куртка находится в уголовном деле у следователя.
   Затем Гоцев М.В. заполнил (частично) протокол ознакомления с делом, написав следующее: «защитник – представитель потерпевшего адвокат Гоцев – в течение шести часов» (л.д.7), после чего Гоцев вдвоем со следователем Бородкиным попросили меня расписаться на протоколе в двух местах.
   На этом мое ознакомление с делом закончилось.
   Через некоторое время я получил из прокуратуры г.Калязина обвинительное заключение, из которого следовало, что обвиняемым по уголовному делу не предъявлено обвинения в убийстве моей жены. Я обратился за разъяснениями к Гоцеву М.В., на что он мне ответил, что с обвинительным заключением полностью согласен.
   Четвертого марта 1997 года я поехал в город Калязин, где сам внимательно изучил дело и обнаружил следующее:
1.        в протоколе объявления об окончании следствия перед моей второй подписью появилась приписка, сделанная рукой Гоцева «ходатайств и дополнений не имеем»;
2.        протокол наружного осмотра тела жены с указанием размеров телесного повреждения на левом виске «8х8 см. толщиной 2 мм» из дела исчез. Знали об этом противоречии только мы двое – я и Гоцев. Однако я нашел в деле другой документ, в котором указаны именно эти размеры – справку следователя Бородкина (л.д.105), что подтверждает факт наличия этого противоречия в материалах уголовного дела;
3.        вещественное доказательство по уголовному делу – моя куртка со следами крови жены – из дела также исчезла, а экспертиза пятен крови на принадлежность не была проведена. В уголовном деле я нашел документ «Протокол приобщения вещественных доказательств», из которого следует, что эта куртка якобы передана мне на хранение «в упакованном и опечатанном виде». Я своей куртки от следователя Бородкина не получал, моя соответствующая расписка в уголовном деле отсутствует.
   Поэтому, безусловно, я решил отказаться от услуг Гоцева и юрцентра по представлению моих интересов в суде. В связи с чем  11 марта 1997 года я приехал в юрцентр с одной целью – получить с юрцентра денежные средства в размере одной тысячи долларов США, внесенные мной за подготовку юрцентра к суду, что мной и было указано в представленном юрцентром моем заявлении (л.д.77).
   Затем, проанализировав еще раз приведенные мной факты работы юрцентра на этапе предварительного следствия, я понял, что обвиняемым не было предъявлено обвинения в убийстве моей жены только благодаря соответствующей «работе» юрцентра «ТИАН», после чего  17 марта 1997 года я написал и отправил по почте в юрцентр заявление, в котором  изложил мои претензии к работе Гоцева М.В., в связи с чем попросил вернуть мне денежные средства, уплаченные мной в юрцентр за участие юрцентра в предварительном следствии (копия заявления – л.д.89-90, почтовая квитанция с уведомлением о доставке заявления в юрцентр 19 марта 1997г. – л.д.  87-88). 

              ВОЗРАЖЕНИЯ ПО ФАКТАМ, ПРИВЕДЕННЫМ ОТВЕТЧИКОМ В  КАССАЦИОННОЙ ЖАЛОБЕ 
     На стр.2 жалобы кассатор утверждает следующее: «Необходимость выезда Гоцева в г.Калязин договором  не предусмотрена, в противном случае цена договора была бы совершенно иной». Здесь кассатор искажает существо договора. В договоре указано: «…представлять интересы погибшей – Гурской Натальи Аркадьевны – на следствии в прокуратуре г.Калязина Тверской области». Сама формулировка договора подразумевает командировки в прокуратуру г.Калязина. При заключении договора я гарантировал обеспечение всех необходимых поездок на своем транспорте.
      На стр.2 жалобы кассатор указывает следующее: «В рамках подписанного договора Гоцев М.В. неоднократно направлял в различные инстанции запросы, на имя юрцентра для Гоцева М.В. по делу истца регулярно приходила корреспонденция».
      Это утверждение кассатора  является ложью, не основанной на материалах дела.  В отчете Гоцева по моему делу (л.д.46-50) вообще нет никакого упоминания о направлении запросов в какие-либо инстанции.
      На стр.3  кассационной жалобы приведено утверждение ответчика о том, что «после своего увольнения из юрцентра Гоцев М.В. продолжал обслуживание и ведение дел истца». Это утверждение кассатора также является ложью, так как я был твердо убежден в том, что Гоцев работал на убийц моей жены, о чем прямо указал в моем заявлении от 17 марта 1997г. (л.д.90), и по этой причине я в принципе не мог иметь с ним никакого дела.
       На стр. 3 своей жалобы кассатор указывает следующее: «…и на утверждении самого истца о том, что якобы «вопреки позиции истца Гоцевым М.В. не было достигнуто результата в виде ПРЕДЪЯВЛЕНИЯ ОБВИНЕНИЯ В УБИЙСТВЕ ЖЕНЫ ГУРСКОГО». При этом кассатор, как всегда, не ссылается на материалы дела. В своем заявлении от 17.03 1997г. (л.д.90) на имя кассатора я написал следующее: «…На основании всего вышеизложенного я твердо убежден в том, что сотрудник Вашего юридического центра «ТИАН» не только не представлял в процессе предварительного следствия интересы погибшей Гурской Н.А., как это записано в договоре, а напротив, сделал все от него зависящее, чтобы интересы погибшей Гурской Н.А. были не соблюдены».
     На стр.3 своей жалобы кассатор указывает следующее: «…более того, уголовное дело уже дважды было возвращено на дополнительное расследование, один раз при исполнении услуг Гоцевым М.В. и второй раз уже при действующем адвокате (он же и представляет интересы истца в гражданском процессе)».
     Это утверждение кассатора также не соответствует истине. Я заключил договор с адвокатом Муратовым А.И. уже после назначения уголовного дела к второму слушанию в суде г.Калязина. При этом именно адвокат Муратов А.И. указал суду на незаконность дополнительной судебно-медицинской экспертизы, проведенной в то время (24.12.1996г), когда моим делом занимался юрцентр, а сотрудник юрцентра Гоцев М.В. «оказывал содействие» (как это записано в отчете Гоцева – л.д.49)  в выполнении именно этой судебно-медицинской экспертизы.
     На стр.4 своей жалобы (второй абзац сверху) кассатор пытается опровергнуть решение суда о том, что «руководство юрцентра знало и фактически дало согласие на получение Гоцевым  денежных средств от Гурского сверх цены указанной в договоре».
     В доказательство своей позиции кассатор утверждает следующее: «…данный отчет был подготовлен Гоцевым только по требованию юрцентра и только после того, как стало известно об этом от самого истца-Гурского (март 1997г.)».
Эта очередная ложь кассатора легко опровергается следующими фактами:
1.        Отчет Гоцева датирован  11 марта 1997г.
  В своем заявлении от 11.03.1997г о получении от юрцентра денежных средств, внесенных мной за участие юрцентра в суде, я не указал размер полученной суммы (по просьбе Гоцева). Однако я однозначно написал, что получил деньги, внесенные мной за подготовку юрцентра к суду (л.д.77). Почему я согласился выполнить просьбу Гоцева не указывать размер получаемой суммы (одно тысячи долларов США)? Потому что я вполне обоснованно предполагал, что Гоцев и кассатор могут мне эту тысячу долларов вообще не вернуть, так как Гоцев не расписался в договоре в получении этих денег.

2.       Тот факт, что я вносил денежные средства за подготовку юрцентра к суду, прямо потдверждается и словами кассатора, сказанными на слушании по гражданскому делу (л.д.121), а именно: «Данный ордер [на суд] выписан в рамках существующего  договора. За ведение дел в суде берется отдельная плата. Ордер был выписан по просьбе Гоцева”.

3.        О сумме в 4000 долларов США к 11 марта 1997 года между мной и юрцентром не было ни одного разговора, и мною не было направлено в юрцентр ни одного документа. На каком основании кассатор принял от Гоцева отчет на 4000 тысячи долларов США? Мое заявление о возврате мне 4000 долларов США было составлено 17 марта 1997г. и доставлено в юрцентр 19 марта 1997 года  (мое заявление от 17 августа 1997 года – л.д.89-90, почтовая квитанция и уведомление о доставке – л.д.87,88 – 19 августа 1997 года).

4.        Следовательно, 11 марта 1997г. кассатор знал о том, что Гоцев  получил от меня за «работу» на предварительном следствии 4000 долларов США без какого бы то ни было моего упоминания об этой сумме.

5.        Кроме того, кассатор пытается обосновать свою правоту тем, что «именно после получения отчета от Гоцева в марте 1997г. и было принято решение об увольнении Гоцева с работы». Это утверждение кассатора ничем документально не подтверждено; кроме того, из материалов дела следует (л.д.62-63), что Гоцев уволился из юрцентра по собственному желанию. Таким образом, и эти слова являются очередной ложью кассатора.

6.        Кроме того, как мог кассатор - руководитель коммерческой организации, каковой является юрцентр, разрешить своему опытнейшему сотруднику семнадцать дней командировок (как указано в отчете Гоцева) за плату размером в сто рублей, пятьдесят из которых он должен еще и перечислить этому сотруднику (контракт Гоцева – л.д.51-53)? А тем более приказать этому сотруднику (л.д.46) заняться такой работой за такие деньги? Следовательно, кассатор с самого начала знал о сумме в 4000 долларов США, которую с меня запросил (и получил) Гоцев за работу юрцентра на предварительном следствии.
     На стр.4 жалобы (второй абзац) кассатор утверждает следующее: «Таким образом, наличие отчета Гоцева М.В. следует толковать как доказательство в пользу юрцентра, поскольку из отчета видно, что Гоцев действовал вне рамок договора и на основании личных договоренностей с Гурским – истцом».
     Это утверждение кассатора также не выдерживает никакой критики, ибо в этом отчете Гоцева нигде не сказано ни слова о «личных договоренностях»со мной, Гоцев также не указывал и то, что он действовал «вне рамок договора». Гоцев в своем отчете указал совсем другое, он указал следующее: «Работа … проводилось по Вашему [Ангелова В.Н.] указанию” (л.д.46).  А тот факт, что Гоцев не был уволен из юрцентра, как это написано в жалобе,  а ушел по собственному желанию, прямо указывает на то, что наличие отчета Гоцева не может быть оценено иначе, как факт проявления согласия руководства юрцентра с действиями Гоцева как в отношении денежных средств, так и в отношении качества выполненной им работы.
     На стр.4 своей жалобы (нижний абзац) кассатор утверждает, что, будучи в юрцентре в апреле 1998 года, я отказался получить наличными от юрцентра 100 рублей. Это утверждение кассатора также не соответствует истине.
     100 рублей от ЮЦ «ТИАН» я не отказывался получать наличными –  тому есть свидетель (адвокат Маратов А.И.): когда у меня на глазах оформляли документ, я обратил внимание ответчика на ошибку бухгалтера – бухгалтер указал неденоминированную сумму в сто тысяч рублей. Ответчику, по всей вероятности, не понравилась форма моего замечания, он вспылил, и попросил нас с адвокатом Муратовым А.И. оставить помещение юрцентра. Однако сам факт того, что ответчик вернул мне сто рублей, внесенные для оплаты работ по этому договору, прямо указывает на то, что ответчик, как руководитель юрцентра, признал тот факт, что ЮЦ «ТИАН» не выполнил работу по договору.
     На стр.5 кассатор утверждает, что мне представлялся для ознакомления Устав юрцентра. Это является очередной ложью кассатора. Если бы мне было известно, что действия юрцентра «ТИАН» не подпадают под действия закона об адвокатуре, я бы никогда не заключил договора с этой организацией. Кроме того, как я уже утверждал выше, поскольку я до 18 июля 1996 года не знал о существовании ни юрцентра «ТИАН», ни «адвоката» Гоцева М.В., я не настаивал, и не мог настаивать на том, чтобы мое дело было поручено именно ему. 

ФАКТЫ, УКАЗЫВАЮЩИЕ НА ПРЯМОЙ ОБМАН ИСТЦА “ЮРИДИЧЕСКИМ ЦЕНТРОМ “ТИАН” И НА НИЗКОЕ КАЧЕСТВО ПОЛУЧЕННОЙ ИСТЦОМ УСЛУГИ 
     Действительно, я обратился в Юридический Цент «ТИАН» на предмет представления моих интересов как потерпевшего, на стадии следствия.
     Изначально Гоцев М.В. представился мне адвокатом, подтвердив это обстоятельство своей визитной карточкой (л.д. 66).
     Кроме того, Гоцев М.В., ставя свою подпись на документах по делу, всегда к своей фамилии прибавлял слово «адвокат» (л.д. 6,7,67), хотя в действительности таковым не являлся. Таким образом, я изначально был введен в заблуждение относительно профессиональных качеств Гоцева.
    В день заключения договора юридическим центром «ТИАН» Гоцеву М.В. был выдан ордер на представление моих интересов на стадии следствия не в качестве лицензианта, а в качестве адвоката (защитника) – л.д. 65.
     Ответчиком не оспаривается тот факт, что на момент заключения договора 18 июля 1996 года, а также при выполнении требований ст.200 УПК РСФСР 08 января 1997 года  Гоцев адвокатом не являлся, то есть тем самым ответчиком не оспаривается то обстоятельство, что я был изначально введен в заблуждение не только самим Гоцевым, но и ответчиком (см. ордер).
    Возникшие отношения по представлению моих интересов на стадии следствия противоречат требованиям закона, а именно ст.ст.56,47 УПК РСФСР – и даже в этом ракурсе можно говорить о некачественной услуге, так как «адвокат» Гоцев и, соответственно, ответчик, вообще не имели законного права на представление моих интересов на стадии следствия.
     Если бы я знал, что ответчик не входит в коллегию адвокатов, я бы безусловно отказался от услуг этой ЮЦ «ТИАН».
     Довод кассатора о том, что представительство потерпевших на следствии до лета 1997 года осуществлялось при наличии ордера и доверенности от имени потерпевшего – не состоятелен, противоречит действующему законодательству, и этих требований в уголовно-процессуальном законодательстве нет. Тем более, что я ответчику и Гоцеву никаких доверенностей не давал.
     Кроме того, постоянные ссылки кассатора на слово «лицензиант» не имеют под собой юридического основания, поскольку, в соответствии с п.2 ст.12 «Закона о потребителях» «При рассмотрении требований потребителя о возмещении убытков, причиненной недостоверной или недостаточно полной информацией о товаре (работе, услуге) необходимо исходить из предположения об отсутствии у потребителя специальных познаний о свойствах и характеристиках товара (работы, услуги)». 

Относительно самого договора от 18 июля 1996 года.
     Все денежные средства: 100 тыс. рублей (неденоминированных) и  4000 долларов США мною уплачивалось ответчику, а не  лично Гоцеву.
     По требованию «адвоката» Гоцева я внес денежные средства авансом, то есть до окончания следствия и выполнения требований ст.200 УПК РСФСР, о чем делались соответствующие дополнительные отметки в договоре с юридическим центром (а не с физическим лицом – Гоцевым). Довод кассатора о том, что истец вступил в личные договорные отношения с Гоцевым – беспочвенны, ибо такого договора между физическими лицами нет в природе, и при этом кассатор одновременно указывает, что сотрудники юридического центра не имеют право договариваться и получать от клиентов дополнительное вознаграждение.
    Еще раз утверждаю, что все  денежные средства мною платились ответчику, о чем в договоре с ним делались дополнительные отметки, при этом лицо, выделенное мне юрцентром, обязывалось, и должно было провести все денежные средства через бухгалтерию ответчика.
    Считаю, что в этом случае ответчик может предъявить материальные претензии к своему работнику.
Каких-либо квитанций я не получал, а выделенный мне «адвокат» расписывался в получении денежных средств на самом договоре, сообщая мне, что оформление проходит надлежащим образом, а деньги он проводит через кассу.
     Ссылка кассатора на получение квитанции на сумму 100 000 рублей (неденоминированных) несостоятельна (л.д.68), представлена самим ответчиком, и в ней отсутствует моя подпись. Я ни разу не был в кассе юрцентра и не расписывался за внесенные средства. В отличие от порядка, установленного в юрцентре, все внесенные впоследствии мной денежные средства в юридическую консультацию №20 МГКА и сам порядок внесения денег предусматривает наличие моей подписи (см. л.д. 69 – где имеется графа о получении квитанции, в отличие от предъявленной ответчиком суду).

Более того, представителем ответчика – «адвокатом» Гоцевым мне была оказана  услуга ненадлежащего качества.

   Так, после ознакомление с делом 08.01.1997г. «адвокат» Гоцев умолчал о моих правах, предложив дважды расписаться в протоколе  ознакомления с делом, при этом в протоколе перед моей второй подписью впоследствии появилась сделанная не моей рукой запись об отсутствии у меня каких-либо ходатайств и дополнений.

   Между тем, я был во многом не согласен с действиями следствия. В частности, с квалификацией действий обвиняемых.  Я неоднократно указывал «адвокату» Гоцеву на наличие в уголовном деле существенных противоречий, уничтожении следствием вещественных доказательств, на что Гоцев  пояснял, что это можно сделать, но  только на суде. Между тем, как я узнал только впоследствии, ст.200 УПК РСФСР дает право ходатайствовать перед следствием по вопросам и квалификации действий обвиняемых, об устранении противоречий, о выяснении тех или иных обстоятельств, не установленных следствием.
    В результате неквалифицированной юридической помощи я был фактически лишен возможности заявить свою позицию по делу на стадии следствия, что гарантировано законом. Между тем, профессиональный адвокат обязан  выразить мою позицию по уголовному делу в форме, предусмотренной законом. Я же сразу, при заключении договора, объяснял, для чего мне нужна юридическая помощь и какую цель я преследую: была убита моя жена, и, естественно, я желал, чтобы преступники понесли за это наказание. Я нуждался в юридической помощи, и главная моя цель была отражена в предмете договора  как ведение дела по поводу убийства жены (л.д.5).
   Из определений суда, направившего дело на дополнительное расследование, следует, что именно за убийство моей жены (пусть даже по неосторожности) никто не привлечен к ответственности, а в ходе следствия допущены нарушения, следствие проведено неполно и односторонне (л.д.8-11, 57-60). А именно, кроме изложенных выше моих претензий, прямо указывающих на неквалифицированность полученной мной от юрцентра юридической помощи, при дальнейших слушаниях дела в суде г.Калязина обнаружилось, что дополнительная судебно-медицинская экспертиза, выполненная  24 декабря 1996 года и послужившая основанием для следствия к непредъявлению обвинения в убийстве моей жены,  является незаконной (л.д. 8-11).
    Представляет особый интерес участие юрцентра в судебно-медицинских экспертизах по уголовному делу: в отчете Гоцева (л.д.49) о его работе по уголовному делу указано, в частности, следующее: «Оказано содействие в назначении повторной экспертизы в Республиканском   Центре судмедэкспертизы в Москве у профессора Томилина В.В.». Документов, подтверждающих упомянутое содействие, и в чем конкретно оно заключалось,  нет ни в уголовном, ни в гражданском деле.  Следовательно, упомянутое «содействие» юрцентра было незаконным (а на самом деле его вообще не было).
    Профессиональный адвокат обязан был заявить о существующих недостатках следствия, тем более что об этом просил его клиент, который и пригласил его (адвоката) на данную стадию процесса с вполне определенной целью, указанной в договоре.
   Как я уже указывал выше, по поводу некачественной работы псевдоадвоката мною было направлено заявление в адрес ответчика 17 марта 1997 года, в котором были высказаны конкретные претензии (л.д.89-90), а также в пояснениях к исковому заявлению (л.д.91-92).
   Однако кассатор  не ответил на мою жалобу, чем нарушил положение п.5.ст.18 «Закона о потребителях», и чем фактически расписался в том, что действует заодно с Гоцевым. 

   Исходя из изложенного, прошу решение Пресненского межмуниципального суда г.Москвы от 28 октября 1999 года оставить без изменения, а жалобу кассатора без удовлетворения.

                                              __________________ (Гурский Н.М.) 

                                                05 мая 2000 г.